Максим Божко - «Слепая зона» правового конфликта: о чем не знают те, кто хочет ыиграть суд
Стратегический план — это главное направление игры, которое выбирает судебный «полководец». План может быть расчленен на отдельные более мелкие части и осуществляться различными способами (приемами), в основе которых лежат стратегические замыслы (идеи), например использование выводов экспертизы по другому делу либо же инициирование проигрышного или малозначимого процесса исключительно с целью доказывания необходимых фактов.
Стратегический план и способы его осуществления основываются на особенностях фактических обстоятельств дела, и в первую очередь на оценке правовой квалификации спора.
Эффективность эффективна без эффектов
В момент обращения за помощью в правовом конфликте в интересах клиента — осознавать простой факт: между победой в суде и красочным шоу, которое может организовать юрист в ситуации, когда от него требуют немедленных и каких угодно действий, часто связь бывает весьма слабой. И даже наоборот — реальная эффективность обычно незаметна постороннему взгляду и кроется в мелочах и деталях, предварительной подготовке и внутреннем выборе лучшего варианта.
Проще говоря, эффективное разрешение конфликта — это свернутая технология, а вовсе не зрелищное мероприятие. И очень часто для принятия правильного решения о направлении работы следует остановиться и посмотреть на ситуацию с разных сторон, чтобы понять, каким конкретно образом можно обернуть ее в пользу клиента.
Замедление для «разглядывания победы»
Чтобы найти правильный ответ на вопрос «Что мне надлежит делать?» в ситуации только что возникшей правовой задачи, адвокату порой необходимо отказаться от немедленных действий, замереть и замедлиться. От того, что он предпримет в следующий момент времени, зависит не только дальнейший ход спора, но и итог всего дела. И поэтому, пока к нему не пришло четкого понимания, куда и зачем идти, делать что-либо категорически противопоказано. При этом время будет течь, ответственность — нарастать, клиентская истерия — тоже, но, лишь имея возможность вглядеться в обстоятельства дела и в их правовую квалификацию, адвокат сумеет найти реальный путь достижения цели.
При этом, откровенно говоря, в сложном правовом конфликте юристу далеко не всегда удается сразу разглядеть и конечный результат, и путь его достижения. Эти двое могут являться к нему порознь и объединяться на более продвинутых стадиях дела. А вначале, как правило, видна либо цель, либо направление движения к ней.
Покажем на примере дела о хищении квартир комиссионером, как при понимании цели, к которой нужно идти, постепенно выстраивается и путь следования.
Клиент занимался расселением здания в историческом центре Москвы, для чего поручил своему доверенному лицу вести переговоры с жителями квартир в этом доме, подыскивать для них альтернативное жилье, покупать квартиры на свое имя и в дальнейшем менять их на выбранные жильцами. В какой-то момент в собственности доверенного лица оказалось сразу семь квартир, которые он почти одновременно продал и уехал жить на остров Мадейра, что в Португалии.
Ознакомившись с обстоятельствами дела, мы начали рассуждать. На первый взгляд казалось, что единственное, на что можно рассчитывать в этой ситуации, — это взыскание денег с доверенного лица, так как проданные им квартиры, хоть и были в его собственности, приобретались за счет клиента. Но перспектива получить деньги с гражданина, который не имеет недвижимости в России, а сам уехал жить в другую страну, была маловероятной.
Тогда мы решили пойти другим путем и сосредоточиться на договоре комиссии, по которому действовало доверенное лицо. Дело в том, что комиссия — это такая сделка, когда одно лицо (комиссионер) осуществляет сделку от своего имени, но за счет другого лица (комитента), а права по таким сделкам приобретает последний.
Итак, первое, что нам необходимо было доказать, — это факт наличия сделки о комиссии. Следующим важным шагом для нас было засвидетельствование того, что сделка совершалась комиссионером не за свой счет, а за счет комитента. А после этого — что договор комиссии подписывался комиссионером.
Далее нами доказывались все обстоятельства совершения сделок, а именно факты, что клиент давал указания и деньги, комиссионер ходил к людям, общался с ними, находил для них квартиры, а граждане, в свою очередь, знали, в чьих интересах он действует. Кроме того, в процессе ведения дела нам нужно было найти подтверждение недобросовестности лиц, которые стали покупателями квартир у комиссионера (основанием для этого могла служить, например, стоимость жилья ниже рыночной).
После мы приняли решение о том, что следует уводить дело в уголовную плоскость, так как инструментарий доказывания там шире, чем в гражданско-правовой. Когда было возбуждено уголовное дело, стали проводиться экспертизы и допрашивалось большое количество свидетелей. Наличие обвинительного заключения следователя в отношении комиссионера по итогам всех этих действий послужило отличным фоновым фактором, который удачно подсветил ситуацию для суда.
Так постепенно складывались отдельные фрагменты дела, из которых мы уже могли собрать одну или другую картинку, чтобы затем представить получившееся изображение в суде. При этом в самом начале пути нам удалось увидеть лишь цель, и только потом мы шаг за шагом продвинулись к ее реализации.
В итоге квартиры были возвращены клиенту.
В нашей практике существуют и примеры обратной ситуации, когда поспешные шаги предопределили невыгодную позицию во всем дальнейшем споре.
Коллекционер русской иконописи, имея пять жен (на момент смерти он был женат пятый раз) и трех детей, умер, не оставив после себя завещания. Вскоре после смерти коллекционера его четвертая супруга вывезла из Царицынского музея коллекцию из 193 икон XIV–XIX веков. Поводом послужило то, что именно она заключала с музеем договор об организации выставки. Наследники умершего — пятая супруга и трое детей — обратились в правоохранительные органы и суд с требованиями о признании за ними права на коллекцию. Интересы бывшей супруги последовательно представляли самые известные адвокаты, первым из которых был истинный мэтр, известный в широких кругах, при этом специализирующийся на уголовных делах. На созванной пресс-конференции, организованной РИА «Новости», было объявлено, что бывшая супруга считает себя собственником спорных икон в силу того, что коллекционер ей «подарил их при жизни» по «устному договору дарения». Надо сказать, что вскоре автор этой позиции вышел из процесса, но озвученная им и его доверителем в самом начале концепция «устного договора дарения» коллекции стоимостью без малого 40 млн долл. оказывала влияние на ход процесса еще долго. И сменившие его представители, среди которых был многоуважаемый и заслуженный доктор наук — цивилист, так и не смогли в полной мере выправить ситуацию. Хотя, справедливости ради, нельзя сказать наверняка, каков был бы итог этого дела, если бы бывшая супруга со своими адвокатами заняли изначально другую позицию; это была бы другая партия и другие ответные ходы с нашей стороны. Но в приведенном примере грубая дебютная ошибка оппонента значительно осложнила его позицию — нам оставалось, со своей стороны, делать точные ходы и сводить партию к эндшпилю с заданным в самом начале соотношением сил. Это заняло более года и в итоге завершилось полной и безоговорочной капитуляцией оппонентов (этот процесс мы выиграли во всех инстанциях, два последующих были завершены мировым соглашением).
Когда бессистемные атаки оправданны
За невероятной процессуальной активностью на правовом поле, которую так хочет видеть клиент от своего юриста, нередко обнаруживается новичок, деятельность которого основана исключительно на импульсах. Этот товарищ никогда не упустит случая заявить какое-никакое ходатайство, особенно если это связано с возможностью осложнить позицию, придать ей теоретической весомости и фундаментальности. Он рано (как правило, в начале процесса) приводит свои самые основные доводы и всячески стремится как можно более сильно навредить противнику — и делает это рьяно и с вызовом.
Но, конечно, нам не стоило бы однозначно утверждать, что излишняя процессуальная активность вредна всегда. Зачастую в правовом конфликте стороны изначально пребывают на очень неравных позициях, а значит, перевес одной из них может быть настолько явным, что исход дела предрешен в любом случае. Бывают и такие ситуации, когда речь идет о намеренном затягивании процесса, и тогда постоянное обжалование любых действий суда, сотни ходатайств и бесконечные дополнительные пояснения на дополнительные пояснения являются не чем иным, как продуманной стратегией, которой следует одна сторона и в условиях которой вынуждена действовать другая.
